Конвой проводит подсудимых в зал судебного заседания по живому коридору из судебных приставов, под аплодисменты сочувствующих и возгласы: «Ребята, держитесь!» и «Свободу!». Однако — из-за болезни одного из подсудимых — заседание прекратилось, по сути, не начавшись. Судья Наталья Никишина, председатель Замоскворецкого суда, для которой политическое дело подобного масштаба первое, — переносит рассмотрение на неделю. Говорят, она очень не хотела браться за «болотников». Но — пришлось.
Всего в «болотном деле», которое журналист, общественный защитник одного из подсудимых, член рабочей группы Общественного расследования событий 6 мая Дмитрий Борко характеризует как «процесс против протеста», — 26 человек. Так называемое «дело 12-ти» было выделено в отдельное производство, оно рассматривается уже на протяжении трех месяцев. В рамках дела 12 участников митинга на Болотной площади 6 мая 2012 года обвиняются в участии в «массовых беспорядках» и применении в отношении представителей власти насилия, «не опасного для их жизни и здоровья». Судебное решение ожидают ближе к концу года. Делать более точные прогнозы не решается никто. Фемида здесь слишком непредсказуема, даже сама для себя.
Однако, каким бы ни был исход «дела 12-ти», суд над Болотной на этом, судя по всему, не завершится. Еще пять «узников Болотной» ожидают своей очереди в СИЗО и под подпиской о невыезде. Следствие в их отношении продолжается. В выпуске «Новой газеты» от 14 октября этим людям посвящен целый разворот. Среди них, также обвиняющихся в «общественных беспорядках» — кандидат экономических наук, волонтер-просветитель, пожилая женщина — уличный музыкант, студент факультета юридической психологии. Особенно впечатляет заметка о Дмитрии Рукавишникове — человеке с послеоперационным швом по всему телу и нефункционирующей рукой, который обвиняется в том, что он двигал на три метра биотуалеты рядом с Болотной площадью.
Истории фигурантов «дела 12-ти» и обвинения в их адрес впечатляют не меньше. Преимущественно это люди, рожденные после 1985 года, но все — очень разные, с точки зрения социального положения и взглядов. Некоторые правозащитники склонны усматривать в этом сигнал. Мол, кем бы вы ни были — правым ли, левым ли, военным или художником, олигархом или продавцом в магазине, — гражданская активность может стоить вам свободы.
Николаю Кавказскому — 26. Как пишет российская пресса, ссылаясь на его соратников, Николай больше занимался правозащитой, нежели активизмом, являлся сотрудником правозащитной организации «За гражданские права», был и остается противником насильственных методов борьбы. Следствием установлено, что 6 мая 2012 года на Болотной площади он наносил удары руками и ногами сотрудникам ОМОНа. Хотя его товарищи утверждают, что он покинул Болотную, как только узнал, что началась сидячая забастовка. Во время процесса Николай по крайней мене дважды заявлял отвод судье в связи с абсурдностью обвинения с точки зрения юриспруденции. Ввиду состояния здоровья в августе мера пресечения для него была изменена на домашний арест.
Одно из условий общения с Николаем Кавказским, выдвигаемое его адвокатом, — обязательство не затрагивать в вопросах подробности процесса. Исключительно общая оценка дела.
— Николай, какова ваша общая оценка «болотного процесса»? Насколько этот процесс является знаковым для сегодняшней России — и для гражданского общества, и для власти? Каков сигнал?
— Я думаю, что этот процесс стал новой точкой опоры для гораздо более жесткого преследования оппозиции, чем это было раньше. Как сказал Виктор Шендерович, раньше стратегия власти состояла в том, чтобы суживать сферу свободы — подобно тому, как происходит удушье, но чтобы люди этого не замечали. А в случае с «болотным процессом» власть сделала революционный или, лучше сказать — реакционный рывок, в связи с которым ситуация ухудшилась именно скачком. И это особенно заметно на фоне той мнимой оттепели Медведева, за которой последовало торжество реакции.
— Как повлиял «болотный процесс» на общество? Удалось ли запугать его? И удастся ли — ведь процесс еще не завершен…
— Да, это запугало. Многие люди в эмиграции. Митинги стали менее массовыми. Значительная часть оппозиции деморализована. Но оппозиция, думаю, постепенно отойдет от этого удара. И если она будет находить новые формы, например, создавать массовое демократическое движение, которое хотя бы технически будет похоже на польскую «Солидарность» (не верхушечное объединение вождей, а именно массовое движение, массовая партия с работающими первичными и местными отделениями), то это сможет как-то воздействовать на власть, и ей придется считаться с этим.
— А общество к этому готово или это в большей мере зависит от усилий оппозиции?
— Сложный вопрос — готово ли к этому общество. Но я думаю, что оппозиция — и либеральная, и левая — должна работать в этом направлении. Не устраивать каждый раз ритуальные митинги, а пытаться проводить работу среди сторонников. Чтобы люди были задействованы постоянно и регулярно в работе.
— Как вы оцениваете недавние события в Бирюлево?
— Здесь видно, что наша страна идет к очень опасной тенденции — крайним формам национализма, фашизма. Очевидно, что начинаются погромы по национальному признаку. И не факт, что здесь нет руки власти. Власть зачастую подогревает националистические настроения через свои средства массовой информации, провластные молодежные движения сотрудничают с националистами. Таким образом, стравливая людей по национальному признаку, власть отвлекает их от борьбы за действительно важные вещи. Например, против повышения пенсионного возраста, повышения тарифов ЖКХ, урезания социального бюджета и по другим вопросам.
P.S. Ответы Николая Кавказского на вопросы редакции получены через его адвоката.