Разбирать под микроскопом эпизоды, вменяемые Алексею Гаскарову, я не стану. Зачем копаться в стоп-кадрах, если сам Алексей открыто признает: одного полицейского оттолкнул, другого за ногу оттащил. Потому что увидел угрозу, которую те создавали для ни в чем неповинных людей. Потому что превышали свои полномочия. Потому что исполняли бессмысленные и чреватые опасными последствиями приказы.
Дело Гаскарова интересно другим. Судя по материалам, с самого начала следствие тянуло его на роль одного из «организаторов беспорядков». Точнее — «младшего организатора», этакого полевого командира, сотника, руководящего действиями «пехоты» на площади. В мае прошлого года в очередном опусе НТВ эта версия, сопровождаемая невнятно смонтированными кадрами, была озвучена вполне отчетливо. В деле, помимо типовых эпизодов с хватанием и толканием полицейского, не раз звучит: «указывая соратникам, махал руками, руководил действиями». Эти «взмахи руками» особенно очаровывают! Следствие работает очень грубыми мазками, клея на фигурантов примитивные маркеры: кричал лозунги — враг государства, в маске — боевик, стояли рядом — сообщники, махнул рукой — Чапаев! Однако почему-то у них не срослось или решили не париться. Ограничились обвинением в «рядовом» участии.
На суде свидетели-полицейские «по Гаскарову» один за другим дают странные показания: никого не могут опознать (включая Алексея), но точно помнят, что на «потерпевшего» (в эпизоде Гаскарова) бойца Ибатуллина дружно набрасывались некие люди. Эти сведения из совершенно бессмысленных превращаются в обвинительные лишь в одном случае: планируется доказать, что нападавшие действовали с Гаскаровым сообща.
Звездный свидетель обвинения — «нашист» Панько в суде снова рассказывает, что Гаскаров «координировал, жестикулируя руками», и «звонил по телефону». Все это он якобы наблюдал, забравшись на дерево у парапета канала. При этом на следствии он описывал свое положение как «у Лужкова моста», а на суде рассказывает о происходящем возле «Ударника». Гаскарова при этом он видел «в районе сцены». Помимо всей этой путаницы он туманно намекает, что слышал, как «кто-то призывает — Прорываемся к Кремлю, давим, давим! — после чего митингующие надавили на оцепление». Следователи и их «свидетели» упорно не уточняют, на кого давили и куда кто прорывался. Они вообще не любят уточнять место, время и обстоятельства. А в них суть.
Дело в том, что гаскаровские «эпизоды» относятся вовсе не к затертому до дыр следствием пресловутому «прорыву» возле «Ударника». Судя по всему, именно этот момент силовики использовали, чтобы отдать команду «фас» на разгон митинга. Но впервые давка и неразбериха возникли совсем в другом месте — у Лужкова моста, ближе к сцене, в зоне предполагавшегося митинга. Метрах в двухстах от места основных событий.
Сумевшие пройти туда демонстранты (а это несколько тысяч человек!) почти час, недоумевая, ждали начала митинга. Многие и не подозревали, что основная колонна застряла на повороте возле «Ударника». В конце концов там создалось хаотическое коловращение: кто-то все еще подходил к сцене от поворота, кто-то, узнав о сидячей забастовке на мосту, отправился поддержать ее или поглазеть, а кто-то просто устал и уже хотел уйти домой. Люди двигались в разных направлениях. И вдруг полиция перегородила набережную у Лужкова моста поперек, не пуская ни туда, ни сюда. Вместо митинга людей заблокировали со всех сторон. Никаких объяснений при этом не давалось, что вызвало вполне естественную нарастающую тревогу. С обеих сторон на полицейскую цепочку давили, сутолока грозила перерасти в давку. Свидетельств об этом полно в материалах Комиссии общественного расследования. Есть и очень выразительные видеосъемки. Первая часть этого ролика снята как раз напротив Лужкова моста:
Собственно, Гаскаров то же самое говорит в своих показаниях. Увидев начало давки возле «Ударника» и стремясь избежать неприятностей, он пробрался со спутниками (невестой и ее родителями) ближе к сцене. Увидел, как у Лужкова моста цепь перегородила набережную. Пытался поговорить с полицейскими, затем — помочь людям выйти. Именно в этом месте и произошли его инциденты с Ибатуллиным и Булычевым.
Возникают вопросы к следствию и свидетелю.
Например, как можно было «прорываться к Кремлю» с места, где был Гаскаров, если:
1) Болотная набережная расположена параллельно Кремлевской стене;
2) от Кремля это место было отделено не только армадами силовиков на Большом Каменном мосту и отсекающей цепочкой напротив «Ударника», но и огромной массой демонстрантов, скопившихся на углу набережной.
Если сказка про «призыв к прорыву» — намек на Гаскарова, то как он мог командовать прорывом, находясь в 200 метрах от него и основной полицейской цепочки? А если Панько слушал призывы к прорыву неподалеку от «Ударника», то как он мог одновременно наблюдать Гаскарова в районе Лужкова моста? И мог ли свидетель слышать эти призывы со своего дерева, будучи отделенным от места прорыва 40 метрами очень плотной шумящей толпы? А если призывы звучали под его деревом, то как их могли услышать и поддаться им стоящие в первых рядах демонстранты? Если свидетель, как утверждает, «снимал действия оппозиции на камеру», то почему не снял, как Гаскаров «командовал»?
И наконец: не считает ли суд, что данные показания выходят за рамки обвинения (Гаскаров-то обвиняется в простом участии, а вовсе не в руководстве), и не стоит ли исключить их в соответствии со ст.252 УПК?
2. Садист
Иногда мне кажется, что сценарий 6 мая сочинен гениальным писателем. Если бы я поведал обо всех немыслимых переплетениях сюжетных линий, героев и сцен, вышла бы книга. Ну, право, какой неведомый драматург окружил Михаила Косенко в момент его «эпизода» ангелами-хранителями в лице известных мемориальцев Олега Орлова и Яна Рачинского, журналиста Подрабинека, корреспондентки «Новой газеты» (снявшей этот момент), архитектора и будущего члена «Комитета 6 мая» Шарова-Делоне? В результате оказалось достаточно одного взгляда на кадр, чтобы найти кучу свидетелей и доказать невиновность Михаила.
Правда, суду это как мертвому припарки, но истина установлена и когда-нибудь восторжествует. В прошлом материале я рассказал, как удивительно сплелись истории Ильи Гущина и Тураны Варжабетьян. Только постеснялся обратить внимание на то, что Гущин в тот момент был сторонником националистической партии, а пожилая армянка — либеральной волонтеркой «Мемориала». Это еще добавляет сюжету парадоксальности.
Но у каждого из «болотников» есть и свой антагонист. У 18-летней Саши Наумовой-Духаниной, например, им был гигант-омоновец Сутормин, «нежно обхвативший ее за шею». Обычно в роли антигероев выступают липовые «потерпевшие» с их ужасающими душевными муками и «физической болью» от хватания за руку. У Гаскарова их целых двое, и они столь же красочно пели в суде о пережитых страданиях. Но все же истинный антагонист Алексея остался в тени. Мы и сегодня не знаем его имени. Почему же именно его я назвал вторым героем дела Гаскарова?
Уже после своих «эпизодов» Алексей направляется в сторону «Ударника» и попадает под горячую руку очередной налетевшей «группе захвата». Его бросают на землю, и некий омоновец со всего маха бьет его ногой в лицо. Затем «космонавты» теряют к нему интерес и, бросив лежащим на асфальте, отходят к автозакам. Избиение оказалось снято на видео, рваная рана и наложенные швы зафиксированы врачами. По сигналу из травмпункта проводилась проверка службой собственной безопасности МВД. Опрашивались свидетели эпизода, была передана видеозапись. Служба СБ передала дело в Следственный комитет. Сам Гаскаров тоже подал отдельное заявление в СК. Но, как и в случаях остальных пострадавших демонстрантов, «проверка не нашла нарушений» и в возбуждении дела было отказано с бессмысленной отпиской. Вот что на самом деле произошло.
Сам омоновец, нанесший удар, остался неизвестен. Но я полагаю, что могу вас с ним познакомить. Камеры зафиксировали множество случаев жестокости со стороны полиции. Как минимум в трех фигурирует один и тот же человек.
На мой взгляд, он откровенный садист, не имеющий никакого права служить в полиции и заслуживающий уголовного суда. Вот он — «мастер рукопашного боя» в трех эпизодах: два нокаута кулаком и зверский удар дубинкой по голове. Все трое пострадавших никакой агрессии перед этим не проявляли. Один из них, Егор Лазарев, просто стоял на пути у омоновца и надолго потерял от удара сознание. Окружающие сочли его мертвым, и это изрядно добавило обстановке нервозности и страха. Этот случай широко разошелся по прессе и интернету, но также не вызвал никакой реакции ни у прокуратуры, ни у Следственного комитета.
А теперь внимательнее рассмотрим раскадровку видео с Гаскаровым:
Удалось найти и несколько фотографий этого эпизода гораздо более высокой четкости:
Выводы
- На снимках фотолюбителя (к сожалению, сам момент удара не снят) достаточно отчетливо видно лицо омоновца, участвовавшего в этом эпизоде. Это тот же человек, что участвовал и в трех показанных выше избиениях
- На видео избиения Гаскарова не хватает резкости для точной идентификации лица. Но не только среди работавшей в этом месте группы задержания, но и вообще среди всех омоновцев на Болотной я обнаружил лишь одного, имеющего эти приметы одновременно: щитки на ногах надеты поверх форменных брюк; желтоватая сумка противогаза надета не поверх, а под бронежилетом и топорщится из-под него на спине; отсутствие дубинки; мощная защита на запястьях и плечах; постоянно принимаемая характерная боксерская стойка.
Ими обладают и тот, кто бил ногой Алексея Гаскарова, и описанный выше «герой». И я уверен, что это один и тот же человек. Алексею повезло: такой удар со всего маха казенным «берцем» мог бы вызвать серьезную черепно-мозговую травму.
Как бы ни интерпретировать происшедшее 6 мая на Болотной, действия этого полицейского ничем не оправданы и превышают всякие разумные пределы. Этот человек — преступник. Я не знаю, работает ли он сейчас в полиции, но наказания он явно не понес. Алексей Гаскаров сидит в тюрьме и вряд ли будет оправдан судом.